Вместилище разума и безумия
|
Ягодка П.Н. – Жизнь в мире неведомого
|
Долгое
время все связанное с мозгом окутывалось мистической тайной. Недаром
психическую деятельность до сих пор продолжают называть душевной
деятельностью. Такое отождествление, введенное и подкрепляемое
церковью, у большинства людей не вызывало сомнений: бессмертная душа
покидала после смерти тело. Мертвое тело разлагалось, ничего не
чувствуя и не проявляя никаких признаков жизни, признаков психической
деятельности. Все было ясно. Надо не заботиться о бренном теле, а
молиться о душе, которую ангел смерти уводил или в рай, или в ад,
смотря по тому, что она заслужила.
Самое
удивительное, что и сейчас находятся люди, продолжающие верить в
загробную жизнь, хотя последние достижения науки и техники,
позволившие человеку проникнуть даже в «царство бога», на его «небеса»
— в космос, безжалостно разбивают эти иллюзии.
Постепенно, шаг за шагом, начиная с самого мрачного периода человечества — средневековья,
передовые ученые опровергали церковные представления о строении
Вселенной (Джордано Бруно, Коперник и др.), об аде и рае, о появлении
жизни на Земле, о строении человеческого тела и его функциях. Но
власть и сила церкви были настолько велики, что изучение человеческого
тела сначало проходило в глубокой тайне. Никто не осмеливался отрицать
наличие души, и приходилось лишь гадать, в каком именно органе она
должна находиться при жизни человека. Одни отдавали предпочтение
сердцу, другие — диафрагме, третьи — мозгу. Представление о мозге как
вместилище души наиболее укоренилось и в конце прошлого века уже никем
больше не оспаривалось.
Нашелся,
однако, ученый, который написал необыкновенную книгу — «Рефлексы
головного мозга». Автор ее, профессор Иван Михайлович Сеченов, хотя и
имел в результате этого много неприятностей от царского
правительства, все же доказал, что работа органа души — мозга в общем
ничего сверхъестественного собой не представляет. Для души в нем
совершенно не остается места, так как его работа происходит по типу уже
известного в то время рефлекса.
Исследования
провел крупный ученый, талантливый физиолог, и они стали отправной
точкой дальнейших работ материалистического направления в физиологии и
психиатрии. Из них на первое место надо поставить исследования высшей
нервной (психической) деятельности Ивана Петровича Павлова, на весь мир
прославившего советскую физиологию и заложившего научные основы учения
о работе нашего главного органа — головного мозга, который не только
руководит деятельностью всего организма и каждой его части, но и
осуществляет взаимодействие нашего организма как с биологической, так
и с социальной средой.
Мозг,
как и сердце, находится все время в работе. Высшая нервная деятельность
состоит из двух сменяющих друг друга и находящихся в постоянном
взаимодействии процессов: возбуждения и торможения, подчиняющихся
особым заколам. В норме оба процесса мозговой деятельности должны иметь
определенную силу, уравновешенность и подвижность.
Но
нередко подвижность нервных процессов нарушается, какой-то один
процесс замедляется, как бы застревает и не переходит в другой. Такое
нарушение может послужить причиной так называемой навязчивости:
возникает одна и та же навязчивая мысль, навязчивое желание,
навязчивое действие.
Варианты
отклонений в. деятельности центральной нервной системы велики и
разнообразны. Чтобы все их описать, надо было бы составить целую книгу.
Это очень сложная и очень интересная наука, постепенно открывающая все
новые и новые детали в деятельности головного мозга. Если чуть
углубиться в этот предмет, то надо говорить отдельно и о деятельности
коры (самое важное), и о деятельности нижележащих подкорковых и других
образований, и о так называемой ретикулярной (сетевидной) формации и
пр., а потом сказать о самом трудном—об их деятельности в ансамбле. В
последнее время строению мозга стараются подражать в создании
различных электронных машин, но даже самое лучшее, чего уже удалось
достичь в этой области, еще только весьма и весьма слабые даже не
подобия, а лишь очень отдаленные приближения к сложности строения
(архитектоники) мозга.
При
психических заболеваниях больше всего нарушается деятельность самого
совершенного образования в мозгу — коры мозга, самого верхнего ее
отдела, состоящего из многих слоев нервных клеток. Нервных клеток в
мозгу несметные количества — многие миллиарды к миллиарды. Они имеют
между собой различные связи и образуют так называемые функциональные
системы, при помощи которых осуществляются различные функции мозга. Вот
почему так разнообразна и богата психическая деятельность человека. У
клеток мозга есть и своя специализация. Одни воспринимают световые
сигналы и реагируют на них, другие — звуковые, третьи — тактильные и
т. д. Сигналы в мозг поступают через наши органы чувств. Это не только
глаз или ухо со всей сложностью их строения. К органам чувств
относятся еще и пути поступления раздражения в мозг, полученного
глазом или ухом, и пути проведения ответа на него. Кроме того, самая
важная часть органов чувств состоит из нервных клеток, расположенных в
самом мозге в различных областях: зрительные клетки в зрительной
области, слуховые в слуховой и т. д. Нервные клетки «анализируют»
поступающие в мозг раздражения и дают на них нужные адекватные
(соответственные) ответы. Даже клетки какой-либо специализированной
области не одинаковы по своей функции: одни занимаются (в центре
анализатора) более сложным, другие (на периферии) менее сложным
анализом поступающих раздражений. При прохождении раздражителя в
центральный конец анализатора в нем развивается процесс возбуждения,
благодаря которому мы видим, слышим и пр. Если раздражитель не
действует на наши органы, то есть если перед нами ничего нет, мы находимся в тишине — ничего не видим и не слышим. Это в норме.
При
патологии возбуждение в центральном конце анализатора происходит не
вследствие воздействия внешнего раздражителя, а вследствие болезненных
причин, и у человека в это время возникают те или другие галлюцинации.
От особенностей локализации и характера болезненного процесса и
зависят особенности и характер галлюцинаций. Больной, например, слышит
в полной тишине голос отсутствующего человека. Может сказать, кому он
принадлежит, хорошо понимает содержание обращенной к нему или к
кому-нибудь другому галлюцинаторной речи и придает большее значение
этой «речи», чем словам окружающих его родных или врачей. Нередки
случаи, когда он подчиняется ей и совершает непоправимые поступки.
Если голос приказывает прыгать в окно, то он может это приказание
выполнить, хотя в большинстве случаев, сохранив способность к критике,
он от этого «приказания» под каким-либо предлогом уклоняется. Слуховые
галлюцинации, о которых идет речь, могут продолжаться очень долго или
кончиться довольно быстро, снова возобновляясь на следующем этапе
заболевания. Они бывают не только такими сложными, как мы их
описываем, но и элементарными, когда слышатся отдельные слова, оклики
по имени или фамилии, а то и просто стуки, шумы, звонки, свистки и пр.
Слуховые
галлюцинации возникают при различных заболеваниях, например, при
атеросклерозе, других органических заболеваниях головного мозга,
шизофрении а при так называемых интоксикационных психозах, в частности
при хроническом отравлении алкоголем. Человек в этих случаях остается в
ясном сознании, разговаривает с окружающими на любые темы, выполняет
поручения, и в то же время он слышит голоса, доносящиеся до него из
определенного места, которое он может точно указать. Если голоса
больной слышит уже давно и к ним привык, то он может относиться к ним
критически, понимая, что это болезнь, и даже зная, что она связана со
злоупотреблением алкоголя, в чем он уже успел убедиться на собственном
опыте: перестает пить — голосов становится меньше, начинается пьянство
— голоса усиливаются. В острых же случаях внезапное появление голосов
сопровождается страхом, беспокойством, растерянностью. Больные отвечают
им, оправдываются или отругиваются.
В
некоторых случаях можно говорить и о наличии так называемых объективных
признаков слуховых галлюцинаций: человек оборачивается в ту сторону,
откуда слышится голос, иногда затыкает уши пальцами или ватой, если
галлюцинации ему надоели или содержание их для него неприятно.
Слуховые
галлюцинации не всегда бывают такими ясными и отчетливыми. Иногда
больной не может точно определить, откуда исходит голос, какого он
тембра, кому принадлежит и пр. Ему начинает казаться, что он слышит
голос где-то внутри головы, слышит как бы внутренним ухом, причем голос
какой-то бесплотный, необыкновенный; то ему кажется, что звучат его
мысли, то говорят его голосом, его языком или губами.
Помимо
слуховых галлюцинаций, могут появляться и другие обманы чувств,
например зрительные, когда больной видит то, чего на самом деле нет. В
принципе бывает столько видов галлюцинаций, сколько у человека органов
чувств, но чаще других возникают слуховые и зрительные, которые
выступают как отдельно, так и одновременно. Человек воспринимает целые
картины и сцены. В одних случаях он спокойно созерцает их, в
других—активно участвует: обороняется, нападает, прячется.
Если
при слуховых галлюцинациях сознание больного заметно почти не изменено,
то при зрительных нарушения сознания более значительны. Как будто
человек не вполне проснулся, н аходится в состоянии неполного бодрствования.
Известно,
что как засыпание, так и пробуждение у каждого здорового человека
совершается не сразу, а проходит через определенные, в норме мгновенно
сменяющие друг друга фазы торможения, имеющие даже соответствующие
названия и хорошо изученные академиком И. П. Павловым: уравнительную,
парадоксальную, ультрапарадоксальную и наркотическую. Например,
человек проснулся, уже сознает себя, но где он находится, ему еще
неясно; при следующей фазе пробуждения он уже соображает, что находится
не у себя дома, а, скажем, в гостях у друзей или в гостинице в другом
городе, куда поехал в командировку. Быстрота, как засыпания, так и
пробуждения не у всех одинакова, что зависит, очевидно, от подвижности
нервной системы. У одних подвижность нервных процессов бывает больше,
у других меньше. Люди с высокой степенью подвижности нервных процессов
могут и не испытывать состояния, подобного только что описанному. При
патологии эти фазы сна как бы замедляются, застревают у больного на
очень длительное время. Человек ходит, говорит, ложится спать и
встает, даже что-нибудь делает, а у него может быть налицо одно из
перечисленных фазовых состояний. Естественно, такой человек и
воспринимать окружающее будет неправильно, и неправильно на все
реагировать.
Что
же это за фазовые состояния? При появлении уравнительной фазы на
раздражители разной силы нервная система дает одинаковые ответы. Это
уже неверные ответы, раздражители не воспринимаются человеком
правильно. При парадоксальной фазе на сильный раздражитель возникает
слабый ответ и, наоборот, на слабый — сильный. Ультрапарадоксальная
фаза — как бы верх нарушений, все при ней путается: положительные
раздражители дают отрицательный ответ, и на отрицательные раздражители
нервная система реагирует положительно. При наркотической фазе (как в
состоянии наркоза) нервная система не реагирует ни на что: ни на боль,
ни на различный свет, ни на другие раздражители. В этом случае все
раздражители как бы не доходят до центрального конца анализатора, не
вызывают ответной деятельности. Это возможно, как уже говорилось, при
наркозе, при глубокой потере сознания, например при сильном так
называемом наркотическом опьянении, когда человек может и не выйти из
этого состояния. Эти фазы Павлов назвал еще гипнотическими (от
греческого слова «гипноз» — сон).
Существует
и другая теория происхождения галлюцинаций, когда на первый план
выдвигаются нарушения не тормозного, а раздражительного процесса,
который становится неподвижным или, как говорят физиологи, инертным и
не уступает места тормозному. Если очаг постоянно действующего
неподвижного (инертного) патологического возбуждения появляется в
нервных структурах, связанных с речевой деятельностью человека,
возникают слуховые галлюцинации; такое же постоянное возбуждение,
развивающееся в центральном участке зрительного анализатора, приводит
к зрительным галлюцинациям. Больной что-то видит «ли слышит без
наличия какого-либо предмета или звука.
Этот
механизм может объяснить однообразные (всегда одни и те же) слуховые
галлюцинации, испытываемые больным. Голоса прекращаются только на то
время, когда больной чем-либо особо заинтересуется или начинает что-то
делать — говорить с врачом или есть. Это зависит от того, что всякая
деятельность человека (разговор, какое-либо занятие, еда) создает в
центральной нервной системе новый очаг возбуждения, как бы
конкурирующий с патологическим и на время подавляющий его (тормозящий
патологический очаг по закону отрицательной индукции).
Известный
советский психиатр В. А. Гиляровский полагал, что при огромной
сложности галлюцинаций и очень большом клиническом разнообразии их
проявлений вряд ли все виды их можно объяснить патологическим
нарушением только одного процесса — тормозного или раздражительного. Он
считал, что правильнее учитывать нарушения и того, и другого. И в
действительности при так называемом делирии, когда явно преобладают
зрительные галлюцинации, по мнению другого крупного ученого — Е. А.
Попова, имеющие в своей основе нарушения тормозного процесса, они
нередко сопровождаются и слуховыми, возникающими, как это принято
считать, при нарушении раздражительного процесса. В клинике больные
рассказывают о галлюцинаторных птицах, которые поют, говорят
человеческими голосами и пр.
Самые
сложные отклонения происходят при нарушении мышления, в частности при
бреде. Объяснить его патофизиологически нелегко, так как механизмы
развития бреда чрезвычайно сложны и не всегда одинаковы.
Попытаемся
весьма приблизительно разобрать один из случаев так называемого
ипохондрического бреда, при котором человек без всяких оснований уверен
в том, что он болен какой-либо неизлечимой болезнью.
В
настоящее время на первое место вышел по вызываемому им страху рак,
вытеснив туберкулез и сифилис. Представьте себе, что две женщины,
почувствовав недомогание и напуганные разговорами о раке, обратились
по этому поводу к врачу. Так в действительности и случилось с двумя
сестрами. У одной центральная нервная система была совершенно здорова и
функционировала нормально. У другой было болезненное состояние с
«застрявшей» ультрапарадоксальной или даже просто парадоксальной
фазой, а может быть, и с обеими, что случается нередко. Сестры были
приняты и с одинаковым вниманием осмотрены врачом. Обе проделали
необходимые анализы и снова оказались на приеме у врача. Обе услышали
одно и то же: «Анализы у вас отрицательные, можете идти спокойно домой,
о раке больше не думать и не портить себе настроение». Одна из сестер с
нормальной деятельностью центральной нервной системы на этом
успокоилась. Вторая, с наличием у нее фазовых состояний, все
восприняла и «поняла» наоборот. Слова доктора, что анализы у нее
отрицательные, «убедили» больную в том, что они в действительности
положительные, подтверждают наличие рака, а фраза «Можете идти
спокойно домой» имела для нее иное значение: нечего беспокоиться,
потому что все уже потеряно, бесполезно что-либо предпринимать. Это еще
больше укрепило ее подозрения. Она стала ходить по врачам, надоедать
им, требовать операции и однажды вывела из себя лечащего врача,
который ей сказал:.«Да, вам легче сделать операцию, чем каждый день
убеждать вас без всякого успеха в ее ненужности». Это было истолковано
так, что у нее болезнь запущена и успеха от операции не будет. Ночью
больная пыталась покончить с собой, но, к счастью, ее намерение было
предотвращено мужем, поместившим ее в больницу.
Конечно, дело не в одних только фазах, «застрявших» у больного. Имеют значение много различных, в огромном большинстве еще недостаточно изученных механизмов.
После
смерти И. П. Павлова работы по исследованию патофизиологии высшей
нервной деятельности продолжаются. В научном понимании" механизмов
развития болезненных симптомов нет пока единогласия, наиболее логичное
их объяснение возможно на основе учения о физиологии и патофизиологии
высшей нервной деятельности, разработанного советской физиологической
школой. Учениками и продолжателями Павлова установлены новые
интересные факты, в частности, о роли и значении ретикулярной,
сетевидной, формации головного мозга. Эти открытия проливают новый
свет, как на существо отдельных психопатологических явлений, так и на
всю деятельность центральной нервной системы.
Мы
только что намеренно очень упрощенно говорили о том, что происходит
или, вернее, может происходить в мозгу при различных нервно-психических
нарушениях. Это так называемый патогенез, то есть механизм
возникновения и развития признаков болезни. Нарушен ритм и характер
высшей нервной деятельности — возникают различные отклонения. Причин
же, приводящих к появлению этих отклонений, мы еще не касались.
|