Детская преступность: зайдите к нему домой

Трудно сказать, кто из детей выберет криминальное будущее. Можно посмотреть факторы риска, но это далеко не все. А пока очень настораживает увеличение количества детей в возрасте до 12 лет, которые попадают на учет в полицию.

''Что современные дети только ни делают… В магазинах воруют сладости, через заборы лазят, болтаются на строительных площадках. Мелкие шалости. Поначалу я даже подумала, что выбрала для исследования не ту группу''.

Психолог и юрист Lieke van Domburgh защитила в Свободном университете Амстердама диссертацию на тему ''Очень юные преступники'' (подлинник на англ. ''Very young offenders''; полный текст доступен в Интернете). Материалом для исследования стали дети моложе 12 лет, попавшие на учет полиции. Автор хотела разобраться, почему эти дети оказались делинквентами, и почему они совершали повторные правонарушения.

Сама van Domburgh была в детстве далеко не ангелом. ''Да, было – однажды вымазала собачьими испражнениями ручку автомобильной дверцы''. Мелкие шалости и пакости, по ее мнению, дело здоровое. С 2/3 детей, делающиими вещи, не одобряемые обществом, все в конечном счете оборачивается хорошо.

''Просто по случайности, когда они что-то такое делают, рядом оказывается полицейский'', - говорит van Domburgh. Четверть детей совершает по ходу времени деликты чаще, и более тяжелые, чем раньше, а 7% демонстрируют ''поведение, связанное с частым совершением серьезных деликтов'', например, кражи с применением насилия, участие в драках с большим количеством участников и серьезные поджоги.

Van Domburgh: ''7% - это не так много. Но из моего исследования выяснилось, что у 1/3 всех детей моложе 12 лет присутствуют выраженные поведенческие проблемы. Вот это вызывает беспокойство''.

Ежегодно полиция регистрирует (в связи с делинквентным поведением) менее 1% детей в возрасте моложе 12 лет. Это значит несколько тысяч по стране. Van Domburgh анализирует данные почти 600 нидерландских и 300 американских детей.

Плохое поведение

Как правило, проблемное поведение начинается у детей в возрасте 8 лет. 85% таких детей – мальчики, часто из городской среды, родившиеся в социально уязвимых условиях и – довольно часто – из семей незападных мигрантов. Но далеко не все дети с такими характеристиками вырастают в преступников.

Van Domburgh: ''Из исследований общей популяции детей мы в целом знаем факторы риска формирования делинквентного поведения. Они обусловлены средой обитания, школой, родителями и друзьями. Но эти факторы далеко не всегда позволяют спрогнозировать, кто в группе делинквентных подростков даст рецидив, а кто - нет. Эти факторы недостаточно специфичны для подобных выводов.

''Много исследований прогностических факторов выполнено применительно к подросткам, но не к детям. Тогда приходится иметь дело с переменными, относящимися к возрасту. А ребенок 8 лет находится в совершенно иной фазе жизни, по сравнению с пубером 14 лет''.

Так, например, прогулы занятий в школе - более серьезный фактор риска для детей, чем для подростков. А плохая успеваемость в школе, наоборот, не так много значит для ребенка, как для подростка.

Исследование Van Domburgh показало поразительную вещь: оказалось, что дети, совершившие самые тяжелые деликты, не отличались ранним проблемным поведением, как это можно было предположить. Van Domburgh: ''Поэтому надо внимательно исследовать группу делинквентов, и посмотреть, какие факторы там можно выделить. Это очень трудно''.

Она обнаружила, что индивидуальные поведенческие проблемы детей оказались решающим фактором в формировании ''криминальной карьеры''. При этом обращает на себя внимание то, что дети из высшего и среднего классов общества страдали в первую очередь синдромом дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) в сочетании с оппозиционным поведением и антисоциальным поведенческим расстройством.

Дети из бедных районов испытывали трудности не только из-за поведенческих проблем, но и из-за проблем в своей среде, например, стрессированные родители и плохие жилищные условия. По этой причине у них повышена вероятность эффекта взаимодействия факторов. Например, если ты человек импульсивный и быстро раздражаешься, то стрессовая среда быстрее ''запустит'' такое поведение, чем спокойные условия существования, и тогда вероятность нарушенного поведения выше.

Van Domburgh: ''Интересно, что в системе работы с трудными детьми, почти все клиенты – дети белые, хотя в семьях небелых мигрантов психические расстройства встречаются как минимум не реже, чем в ''коренном'' населении. А вот в подростковых тюрьмах все наоборот: там намного больше подростков из семей мигрантов''.

Почему раньше не выяснилось, что многие из этих детей моложе 12 лет не в порядке? В Нидерландах за детьми после рождения смотрят врачи (консультативные бюро для детей младшего возраста и школьные врачи), воспитатели (ясли, детсады) и учителя. Неужели это не помогает?

Van Domburgh: ''Конечно, можно, как говорит наш министр по делам молодежи и семьи, зарегистрировать количество факторов риска, и это будет полезно. Но не надо тешить себя иллюзиями, что это позволит выявить всех детей с риском делинквентности. Помимо этого, пока нет хорошего инструмента для скрининга поведения, который бы позволил определить грань дозволенного и неприемлемого.

Интересно, что полицейские часто ''чувствуют'', кто из детей в будущем совершит более тяжелые деликты, а кто – нет. Это тоже нуждается в исследовании.

Грязная нора

Существует, по крайней мере, одно важное правило: ''Не ждите, пока люди придут к Вам, идите к ним домой, и посмотрите, как они живут. И если Вы видите кругом грязь, матрасы на полу и отсутствие кроватей, то Вы понимаете, что таким родителям не скажешь ''Обеспечьте ребенку спокойный уголок, в котором бы он мог делать уроки'', потому что у самих родителей жизнь не в порядке''.

Другое дело, что дети таких родителей часто не попадают в службы помощи, потому что полиция не регистрирует их в качестве ''подозреваемых''. А дети моложе 12 лет свободны от уголовного преследования. ''Поэтому редко исследуется, что же произошло на самом деле. Легче зарегистрировать их как ''имеющих отношение'' к деликту, но не как ''подозреваемых''.

Другой проблемой является бюрократия, потому что каждая инстанция придумывает свои формы и бланки. И они не стыкуются с формами других служб, хотя некоторые позитивные сдвиги в этом направлении намечаются. Van Domburgh: ''Лучше стали работать Бригады подростковой профилактики: службы помощи лучше взаимодействуют с полицией. Они могут начать действовать, если у ребенка произошел контакт с полицией. Тогда они выезжают на дом посмотреть на семью, привлекают к работе с ребенком родителей, предлагают интервенции продолжительностью 12 недель (психотерапия, психообразование и т.д.) и могут дать направление в соответствующую службу помощи. Очень хорошая структура, но работает на местном уровне и зависит от местных властей''.

По материалам:

Ga eens kijken bij die jonge boefjes thuis. – De Volkskrant, 09.05.09, Sect Kennis, p. 3.